Леонид Конторович
Часть 3
Глава 20
Кухонные рабочие
В трех котлах булькали щи, на длинных черных противнях, шипя и стреляя, жаоились небольшие куски рыбы. На кухне стояла духота, пахло перегорелым маслом. Старший повар Степан Степанович Кочкин, в прошлом солдат, а ныне одноногий инвалид, сидел на высокой бочке из-под капусты и зорко следил за своими подчиненными. По натуре мягкий, но вспыльчивый, Степан Степанович не терпел небрежности в работе. Поставил он у себя дело на военный лад и строго следил за точным выполнением своих приказов.
...Вот он заметил непорядок. Красное от жары и пара лицо его сердито задвигалось. Он быстро соскочил с бочки и, стуча деревяшкой, подбежал к крайнему котлу. Так и есть. Повариха, толстая Зинка, не досыпала в котел картошки!
- Сорока-вертихвостка! За такое на трое суток на губу... Колька! Мундиры сняли?
Колька, как и его товарищи, за несколько дней привыкнув к порядкам дяди Степы, вытянулся по-военному и отчеканил:
- Так точно, сняли!
- Ко мне шагом арш!
Кольку эта игра забавляла. Сохраняя серьезность на лице, он подхватил ведро с очищенным картофелем и, выбрасывая вперед босые ноги, зашлепал по полу.
- Стой, - сурово пробасил повар. - Промыл картошечку?
- Забыл, Степан Степанович!
- Кругом арш, исправляй!
Засыпав в котел промытую картошку, старик начал сокрушаться:
- В Зинке никакого понятия нет, ни в военном деле, ни в приготовлении продукта. Один пар в голове.
Рассуждения о Зине не мешали Степану Степановичу, прикрыв по привычке один глаз, наблюдать за действиями своих помощников - судомоек, кухонных рабочих.
- Колька, - снова крикнул он, при этом открывая второй глаз. - Все к бою готово?
Вопрос означал - все ли миски, ложки и вилки вымыты.
- Все, Степан Степанович!
- Отставить! Так я тебя учил?
- Так точно, готово!
- То-то же!
Теперь - Колька и Наташа знали - Степан Степанович не оторвет глаз от часов. Он внимательно следил за ходиками. Это были старые часы. В помощь гирям висел секач без ручки. Время 11 часов 50 минут.
- На передовую! - крикнул Степан Степанович и ударил деревяшкой об пол.
Все заняли свои места и распахнули двери. Колька, Каланча и Наташа (Генка несколько дней не ходил на работу, дежурил у кровати отца) превратились в подавальщиков. Зал заполнился людским гулом, нетерпеливыми возгласами, звоном посуды.
То и дело слышно было:
- Наташа, вытри стол!
- Коля, унеси грязную посуду!
- Вася, соль кончилась!
Подростки собирали со столов опорожненные тарелки, ложки, вилки. Трудились без передышки, зевать не приходилось. Ребятам приятно было кормить рабочий народ. Не сразу пришло это к ним. Сперва не нравилась им работа. Когда Зина сказала Каланче: - А ну, Рыжий, помоги вынести помои! - Каланча взбеленился.
Зинка хохотала, потом ей надоело слушать его, и она прикрикнула:
- Небось, сам ешь за троих. А работать за одного? А ну, бери бадью, а то доложу Ротному (так все в шутку называли Степана Степановича).
Вскоре ребята полюбили Степана Степановича, свое дело.
...Около часу дня наступал самый торжественный момент. Степан Степанович, постукивая деревянным обрубком и выпячивая грудь, выходил, как он говорил, на смотр. Минуту эту все ждали с удовольствием. Повара любили за то, что не щадил себя для дела.
Степан Степанович поднимал руку и в наступившей тишине по-военному спрашивал:
- Братцы, какие будут замечания?
Большинство дружно, со смехом отвечало:
- Нет замечаний!
- Благодарствуем, Степан Степанович!
Но сегодня, перекрывая голоса кто-то крикнул:
- Соленой рыбы на базаре дополна, а у нас через два дня на третий!
Степан Степанович, не ожидавший такого оборота, растерялся, словно в этом был виноват.
Другой голос зло бросил:
- Спекулянтам лафа, вовсю наживаются.
Повар выпятил колесом грудь, хлопнул деревяшкой о здоровую ногу:
- Учтем, братцы!
Обед продолжался...
- Сорока-вертихвостка! За такое на трое суток на губу... Колька! Мундиры сняли?
Колька, как и его товарищи, за несколько дней привыкнув к порядкам дяди Степы, вытянулся по-военному и отчеканил:
- Так точно, сняли!
- Ко мне шагом арш!
Кольку эта игра забавляла. Сохраняя серьезность на лице, он подхватил ведро с очищенным картофелем и, выбрасывая вперед босые ноги, зашлепал по полу.
- Стой, - сурово пробасил повар. - Промыл картошечку?
- Забыл, Степан Степанович!
- Кругом арш, исправляй!
Засыпав в котел промытую картошку, старик начал сокрушаться:
- В Зинке никакого понятия нет, ни в военном деле, ни в приготовлении продукта. Один пар в голове.
Рассуждения о Зине не мешали Степану Степановичу, прикрыв по привычке один глаз, наблюдать за действиями своих помощников - судомоек, кухонных рабочих.
- Колька, - снова крикнул он, при этом открывая второй глаз. - Все к бою готово?
Вопрос означал - все ли миски, ложки и вилки вымыты.
- Все, Степан Степанович!
- Отставить! Так я тебя учил?
- Так точно, готово!
- То-то же!
Теперь - Колька и Наташа знали - Степан Степанович не оторвет глаз от часов. Он внимательно следил за ходиками. Это были старые часы. В помощь гирям висел секач без ручки. Время 11 часов 50 минут.
- На передовую! - крикнул Степан Степанович и ударил деревяшкой об пол.
Все заняли свои места и распахнули двери. Колька, Каланча и Наташа (Генка несколько дней не ходил на работу, дежурил у кровати отца) превратились в подавальщиков. Зал заполнился людским гулом, нетерпеливыми возгласами, звоном посуды.
То и дело слышно было:
- Наташа, вытри стол!
- Коля, унеси грязную посуду!
- Вася, соль кончилась!
Подростки собирали со столов опорожненные тарелки, ложки, вилки. Трудились без передышки, зевать не приходилось. Ребятам приятно было кормить рабочий народ. Не сразу пришло это к ним. Сперва не нравилась им работа. Когда Зина сказала Каланче: - А ну, Рыжий, помоги вынести помои! - Каланча взбеленился.
Зинка хохотала, потом ей надоело слушать его, и она прикрикнула:
- Небось, сам ешь за троих. А работать за одного? А ну, бери бадью, а то доложу Ротному (так все в шутку называли Степана Степановича).
Вскоре ребята полюбили Степана Степановича, свое дело.
...Около часу дня наступал самый торжественный момент. Степан Степанович, постукивая деревянным обрубком и выпячивая грудь, выходил, как он говорил, на смотр. Минуту эту все ждали с удовольствием. Повара любили за то, что не щадил себя для дела.
Степан Степанович поднимал руку и в наступившей тишине по-военному спрашивал:
- Братцы, какие будут замечания?
Большинство дружно, со смехом отвечало:
- Нет замечаний!
- Благодарствуем, Степан Степанович!
Но сегодня, перекрывая голоса кто-то крикнул:
- Соленой рыбы на базаре дополна, а у нас через два дня на третий!
Степан Степанович, не ожидавший такого оборота, растерялся, словно в этом был виноват.
Другой голос зло бросил:
- Спекулянтам лафа, вовсю наживаются.
Повар выпятил колесом грудь, хлопнул деревяшкой о здоровую ногу:
- Учтем, братцы!
Обед продолжался...
(продолжение следует)
Комментарии
Отправить комментарий